Далее судите сами

Стоит отметить, что российский синематограф обычно уверенно выступает на торонтском «фестивале фестивалей» и кинорынке: в этом году российское присутствие не ограничивалось компанией «Роскино» и ее стратегическим партнером «Аэрофлот - Российские авиалинии». Очень активно показал себя также объединенный щит российского кино Russian Cinema, организовавший спецпоказ кинофильма Андрея Кончаловского «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына».

Не считая того, в програмке недлинного метра была представлена 15-минутная экранизация рассказа Юрия Олеши «Лиомпа», в какой режиссер Элизабет Лазебник сняла канадского гражданина, остающегося красивым русским актером, Алексея Серебрякова - хотя роль умирающего, от которого равномерно уходят образы окружающих предметов, навряд ли войдет в перечень самых ярчайших серебряковских работ, а закадровая декламация текста первоисточника - не самый уникальный режиссерский прием для переноса на экран красочной и чрезвычайно киногеничной олешинской прозы.

Из голливудских премьер, показанных в Торонто, на сегодняшнем фестивале тяжело отметить какого-то тривиального потенциального оскаровского победителя. В «Игре в имитацию», снятой Мортеном Тильдумом, известного криптографа и основателя информатики, расшифровавшего во время 2-ой мировой войны фашистский код «Энигма», но ставшего жертвой гомофобии, играет Бенедикт Камбербэтч, продолжающий специализироваться на видах эксцентричных гениев.

Пожалуй, в шкуре Алана Тьюринга, замкнутого и аутичного «человека-калькулятора», актер держится наиболее сдержанно, чем, скажем, в маске Джулиана Ассанжа в «Пятой власти». Сам кинофильм, изготовленный в традициях классического байопика о выдающейся личности, не понятой обществом, во многом воспроизводит схему, использованную в «Играх разума» Рона Ховарда. Скользкую тему гомосексуализма картина осторожно обходит (герой здесь в основном дружит со собственной коллегой--"голубым чулком" в заурядном выполнении Киры Найтли) и в режиссерском смысле ничего экстраординарного собой не представляет. Так что, думается, зрители, отдавшие картине свои симпатии, руководствовались быстрее сочувствием к судьбе несчастного затравленного Тьюринга, и это событие, очень возможно, принесет «Игре в имитацию» какие-то оскаровские номинации.

Навряд ли схожая перспектива грозит показанной в Торонто драмеди Шона Леви «Дальше живите сами» (This Is Where I Leave You) по бестселлеру Джонатана Троппера (в наш прокат картина выйдет в декабре) о том, как члены одной большой, но не очень дружной еврейской семьи съехались в родной дом на семидневный траур по умершему папе. В роли безутешной вдовы проявляется комедийный талант Джейн Фонды - ее героиня, именитый психолог и писательница, питает склонность к таковым смелым декольте, что даже сыновья то иронизируют над назойливо лезущими из-за пазухи мамиными сиськами, то по-родственному умоляют: «Мама, ну запахнитесь уже». Центрального отпрыска играет Джейсон Бейтман, чьей насыщенной личной жизни уделено отдельное внимание в кинофильме, представляющем серию откровенных дискуссий по душам, время от времени чуток наиболее смышленых, но почаще достаточно очевидных.

Очередной комедиограф, пытающийся, как и Шон Леви, освоить драматическую местность, Дэвид Добкин привез в Торонто картину «Судья» (The Judge), имеющую некое мерцающее драматургическое сходство с семейными разборками в «Дальше живите сами». Но ежели там спусковым крючком сюжета становится погибель отца, то здесь у героя Роберта Дауни-младшего погибает мама, и, приехав на похороны, он сталкивается со своим жестоким папой (Роберт Дювалл), который волею событий из судьи-патриарха преобразуется в обвиняемого по делу о убийстве и на адвокатские сервисы собственного блестящего отпрыска соглашается с неописуемыми усилиями. Роберт Дауни-младший, издавна не игравший ничего сурового, здесь разворачивается в полный рост, показывая, что за годы пребывания в панцире «Железного человека» высочайшую актерскую квалификацию никак не растерял, и во многом «Судья», страдающий длиннотами и припадками сентиментальности, держится на исполнителе главной роли. При всем драматизме ситуации Дэвида Добкина то и дело тянет к обычной ему комедии, и нельзя огласить, что эти сбои настроения не к месту,-- пожалуй, здесь неувязка в том, что сам режиссер их чуть-чуть пугается, не позволяя для себя вполне признать всю относительность и условность жанровых стандартов.

Как раз о относительности всех мер и весов речь идет в показанной в Торонто новейшей работе норвежца Бента Хамера «1001 грамм» (1001 Gram), которая изготовлена в духе легкого абсурдизма и на которую хотелось бы направить внимание российских артхаусных прокатчиков. Героиня Ане Даль Торп, работающая в метрологическом департаменте, отчаливает на конференцию в Париж, куда представители разных государств привозят каждый собственный государственный идеал килограмма - отлитую из платины и иридия колобашку - и на полном серьезе дискуссируют происшедшие с ней за отчетный период конфигурации («наш-то потолстел, а французский похудел»), также животрепещущую делему, можно ли ее мыть не чревато ли это нарушением мировой гармонии.

Вся эта смехотворная возня с образцами становится комфортным фундаментом истории о том, как у одной девушки сама собой устроилась личная жизнь, в которую естественным образом вплетаются и цитаты из Нагорной проповеди о том, как верно судить и мерить, и служащий лейтмотивом афоризм «Самая крупная тяжесть в жизни - это когда для тебя нечего нести».